В блиц-интервью специально для ФАН Депутат Государственной Думы, Председатель Правления Союза добровольцев Донбасса Александр Бородай рассказал о том, как продвигается работа в отношении социальной поддержки семьям участников специальной военной операции, как стоит поступить с предателями Родины и как военные приспосабливаются на передовой в условиях отсутствия связи.
— В первом чтении принят законопроект, предоставляющий меры социальной поддержки супругам погибших ветеранов боевых действий независимо от условий их проживания. Расскажите о своей работе в этом направлении. С какими трудностями приходится сталкиваться?
— Вообще, с социальными выплатами по погибшим — это целая история, долгая. Участников СВО существует несколько разных категорий, и они неравноправны между собой. Я этим сейчас непосредственно занимаюсь. Извините, все секреты рассказать не могу. У меня сейчас как раз по этому поводу идет деятельность. Это касается льгот и выплат, которые получают семьи. Поэтому пока без комментариев по той простой причине, что это предмет моих непосредственных занятий. Я пока не знаю, во что выкрутится история. Но я стараюсь и прилагаю все усилия, пусть возможности у меня достаточно скромные, чтобы все категории лиц, которые реально принимают участие в специальной военной операции и их семьи, были уравнены в правах.
— Было предложено изымать недвижимость у тех, кто предал Родину. Якобы в Госдуме готовится такой законопроект. Как относитесь к данной мере?
— Я хорошо отношусь к такому законопроекту. К сожалению, в Госдуме последнее время бываю редко в силу того, что в основном я нахожусь на территории проведения специальной военной операции, я командирован. Я не могу заниматься одновременно всем. Я сюда приезжаю и в основном по другим государственным ведомствам хожу, скажем так, по профильным, имеющим непосредственное отношение к специальной военной операции.
— Вы бываете в зоне СВО, видите как солдаты и офицеры относятся к тому, что говорят люди, которые уехали за границу, откуда начинают поливать страну грязью. Какая реакция?
— Я все время имею дело со своим личным составом. Могу сказать, что реакция абсолютно всем понятна. Конечно, мы относимся к ним как к шелупони, которая отсюда сбежала из страха, по причине либеральных убеждений, по причине того, что они фактически являются агентами коллективного запада. Мы относимся к этим людям как к предателям, с презрением. Это не означает, что если они вернутся в страну, то их всех надо будет сажать. Но, конечно, определенные дискриминационные меры по отношению к ним должны быть приняты. Эти меры должны иметь характер закона, они должны быть прежде всего мерами с точки зрения общественной морали. Все эти подонки, в частности из шоу-бизнеса, а это самые заметные подонки, они наиболее демонстративны, которые откровенно призывают убивать русских, призывают к развалу России, для начала должны перестать зарабатывать здесь деньги. У них у всех здесь есть конституции, которые постоянно приносят им деньги. Более того, некоторые из них продолжают выигрывать госконтракты. Это на редкость возмутительная история. Честно говоря, очень хочется что-то сделать с нашим министерством культуры, которое всему этому продолжает потворствовать. С Минкультуры очень хочется разобраться всерьез и с теми людьми, которое это министерство населяет. Представьте себе, очень многие из них являются прямыми агентами нашего противника. Давно пора об этом задуматься, в частности органам государственной безопасности. Дискриминационные меры должны применяться, в том числе продажа с аукционов или переход в государственную собственность имущества. Мне не очень важно, кому эта собственность достанется. Наверное, она должна сначала перейти государству, а оно может делать с ним все что хочет. К примеру, санаторий организовать в особняке Аллы Пугачевой или сделать там многоквартирный дом для детей-сирот. По этому поводу можно массу всяких идей родить, как распорядиться всеми дворцами, замками, виллами в разных местах. Важно, чтобы это все перешло в собственность государства.
— Я часто слышу, что ребята, которые находятся на передовой, не получают достаточное количество информации о том, что происходит в мире. Что вы об этом думаете, есть такая проблема?
— Когда люди сидят непосредственно на позициях, на линии боевого соприкосновения, то да, там есть сложности в работе. На самом деле смартфоны есть у всех. Запретительные меры на это не действуют. Однако иногда по скоплениям мобильных телефонов начинает что-то прилетать совсем нехорошее. Не надо преувеличивать степень проблемы. Это в первые месяцы боевых действий, действительно, мы часто оказывались отрезанными от мира. У тебя нет мобильной связи вообще никакой, нет интернета в течение месяца. Потом возвращаешься к источнику интернета и с большим удивлением читаешь, что произошло в мире за это время. Такое бывало. Сейчас боевые действия идут уже не первый месяц, и все к таким обстоятельствам приспособились, обзавелись интернет-оборудованием. Интернет в той или иной форме есть практически везде. На самой передовой его может не быть, но, доехав до штаба, Wi-Fi включится. В конце концов какие-то простые новости при желании всегда можно прочитать. Трагедии здесь никакой нет. Поэтому массовый выпуск боевых листков и прочего сейчас не имеет смысла никакого. Не надо тратить время и силы на это. Лучше организуйте больше тарелок, это будет полезно, вот и все.
